Честь Воина [CИ] - Вита Алая

и прямолинейные действия из единственно достойных стали казаться неразумными излишествами. Засидевшийся в Когтях боец начал больше избегать, обходить и выискивать слабости, не пытаясь долбить напролом. Очень скоро он стал одерживать победу за победой, постепенно поправляя состояние своей прорежённой косы и восстанавливая подточенную долгой небоеспособностью уверенность в себе.

Кроме того, задержка пошла на пользу его непробивайке, в которой Клед успел подшить металлом не только корпус, но и рукава. Хоть и пришлось помучиться, соображая, как защитить плечи и локти, не теряя подвижности. В конце концов, отработав чуть больше положенного, он выпросил у кузнеца пластины пошире, чтобы просто накрыть суставы снаружи, а внутри пришлось так и оставить.

Кожан получился довольно тяжёлым, и у Когтя периодически возникали сомнения в том, что стоит менять броню на маневренность. С другой стороны, у нартов были стрелки, а максимальная подвижность использовалась только в поединке, ради которого можно и снять непробивайку, если вообще случится такая оказия. Но на всякий случай парень потихоньку привыкал, таская кожан, когда распорядок не требовал другой одежды.

Что же касается утех, в этом плане для него тоже всё переменилось. Клед послушался и Жани, и Абель. Шёл в гостиную без намерения непременно с кем-нибудь переспать, слушал только своё естество, и обычно оно откликалось на ласки приветливых девушек. Тогда парень запирал мозги на замок и выпускал своего Зверя.

Не сказать, что это доставляло ему столько же удовольствия, как первый круг, когда он вызывал в партнёршах более возвышенный трепет. Но теперь его Зверь своим безудержным напором пробуждал в них животное начало, и оно больше походило на ту богиню, которой они все служили. Девушкам нравилось. А ему опять нравилась власть над ними, проявлявшаяся в тот момент. Это наслаждение было темнее и грубее, чем изначальное, но у ронга и у изысканного вина вкус и воздействие тоже разные, а итог один — хмель в голове.

Кроме того, Клед постепенно осознал, что не все могут разделить с ним такую глубину переживаний, как с Абель, когда касаешься не только тела, но и души, проникаешь друг в друга. Не у всех есть эта глубина. А вот Зверь доступен и понятен всем. Поэтому для себя он разделил девушек на две категории: «самочки» и «дивы». Это слово в применении к женщинам, которые вдохновляют, а точнее, относительно Нинэ, он услышал от Абель, которая пока так и оставалась единственной из див, кого он познал.

Старая Весточка при следующей, «очередной» встрече разъяснила слова, которые сидели у парня в голове занозой — о том, почему безответная любовь может быть на благо. И теперь он их понял намного лучше. Пока вдохновительница остаётся недоступной, прекрасные чувства ничто не замутнит. А если получить её тело, и не дай бог наружу вырвется Зверь, мужчина может своими руками уничтожить хрупкую душу, нанести ей незаживающую рану, через которую свет утечёт. Представив себе подобное, Клед содрогнулся и перестал так горячо жаждать Нинэ. Скорее всего, невозможность сойтись действительно благо — для неё.

Также Абель, словно зная, что это их последняя встреча, напутствовала парня никогда не выпускать Зверя с невинными девицами. С ними следовало действовать чутко, как с ней, не считая эпизода в коридоре, и даже ещё осторожней. Лишь много позже умудрённая опытом дама, и то не каждая, способна принять и Зверя, и трепетную ласку. А первый раз может определить тягу на всю жизнь — к высокому или к животному, тем самым повлияв на судьбу. Слепой Весточке удалось внушить молодому мужчине чувство ответственности за женщин, которых он познает в большом мире. Но ему пока оставалось лишь мечтать о том, чтобы пробудить в ком-то облик светлой богини, а не тёмную её ипостась.

Только теперь Клед понял, почему в названии Отступниц Похоти было выбрано именно это слово. Оно было правильным. И он исправно ходил удовлетворять свою похоть, в глубине души продолжая мечтать о чём-то большем. А хранительницей этих грёз выступал нежный образ Нинэ.

Глава 15

Аина: Чёрный клинок

— Это что ж получается, я сам угробил свою жену и детей?! — внезапно дошло до Брена.

— Нет, ну ты же не знал, что нельзя убивать! Ты зарабатывал на хлеб семье, как умел! Всё равно виноваты Воины Смерти, потому что никто тебя не предупредил.

Мужчина махнул рукой и в смятении вышел из юрты. Аина не добилась своего. Она тяжко вздохнула. Если Наречённый теперь начнёт винить себя, то все жертвы напрасны. Как она не хотела идти к Бараме и спрашивать о таких интимных вещах! Но время от времени девушку одолевало нестерпимое желание и, несмотря на договор, вопреки всем приличиям и собственной гордости, она ластилась к своему притворному сожителю, пока тот, сжалившись над ней, не умащивал её руками, опасаясь заклеймить «проклятием». Это было жутко унизительно — Аина жаждала слияния, взаимного удовольствия, как в первый раз, но не могла перебороть его глупое упорство.

— Как ты можешь сдерживаться? — недоумевала она, задыхаясь и обшаривая его тело в поисках токов, которые позволят запустить то чудесное взаимодействие, которое случилось в первый раз.

— Я просто запретил себе даже думать об этом, — отвечал воин, мягко отстраняя её руки, захватывая их и укладывая её на лежанку, чтобы «угомонить» по-своему.

У Аины запретить себе думать не получалось. Она терзалась, не понимая, почему желание иногда полностью одолевает ею, пока вернувшаяся с Охоты Эльри не объяснила ей простую истину: люди, как и животные, начинают маяться в тот момент, когда готовы зачать. Это немного отрезвило девушку и позволило пару месяцев продержаться без приставаний, но когда подкатило в очередной раз, она таки рискнула обратиться к Мудрейшей.

Хорошо, что девушка приукрасила истину, сказав лишь, что Наречённый из нежелания навредить отказывался ложиться с ней так часто, как ей хотелось. Потому что эти сведения дошли до Морены, прикрытием от которой их «союз» и служил.

— Невелика беда! — сказала «подруга». — Ты всегда можешь удовлетворить себя сама ручками или выточи себе игрушку по размеру из дерева. А глупец пусть посмотрит и пожалеет! — красавица бесстыдно засмеялась.

Конечно, Аина не стала делать ничего подобного — ей это предложение показалось отвратительным. У Брена же к девушке во время таких эпизодов возникал другой закономерный вопрос:

— Почему ты не уйдёшь к кому-нибудь нормальному? Кругом полно парней, которые заглядываются на тебя. Выбери любого, и он будет счастлив удовлетворять твои желания каждый день.

— Я же тебя защищаю, дурачок, — бурчала в ответ Аина.

Наречённому Смерти действительно стало